Убьем в себе Додолу - Страница 59


К оглавлению

59

— в этом он был теперь почему-то уверен.

— Да, жуть, — согласился Хакенберг. — Однако глупо. Все равно найдут. Волшебники у нас сильные. — И безо всякой связи с убийством добавил: — А вы знаете, вы с чародеем чем-то похожи друг на друга. Как супруги опосля долгой совместной жизни…

Свету показалось, что гостья слегка вздрогнула. Он тут же переключился на ее ауру. И разочарованно вздохнул: аура ничуть не изменилась.

— Я вас перехвалила, сударь, — заметила между тем Вера. — На мой взгляд, это достаточно сомнительный комплимент. — Она снова бросила на Света лукавый взгляд. — Наш хозяин — изрядный мужлан. Словно вовсе и не словен…

Свет хрюкнул. И подивился своему спокойствию. Если бы такие слова произнес кто-либо другой, сразу бы наступила расплата. Но связываться с этой дефективной… А может, она и в самом деле дефективная?

Однако Хакенбергу последняя фраза собеседницы не показалась. Он смутился, с опаской посмотрел на хозяина.

— Не обращайте внимания, — сказал Свет. — Наша подружка порой слишком остра на язык. Почти, как моя служанка Забава. Кстати, наша подружка страдает потрясающим беспамятством. Но откуда-то знает, какими бывают словене…

Вера вспыхнула:

— Уж лучше быть потрясающе беспамятной, чем совершенно бездушным!

Хакенберг покряхтел и засобирался домой: похоже, эта перепалка напрочь лишила его всякого аппетита.

— А мне сегодня странный сон приснился, — сказала Вера, не обращая ни малейшего внимания на его затруднение. — Как будто в мое окно молния ударила. Без грома и без дождя. И не с неба.

Свет вскинул на нее глаза. Она внимательно смотрела на него, и на лице ее было прямо-таки написано: «Не ваша ли это была работа, чародей? Что скажете?»

И тогда Свет решил не говорить ничего.


После завтрака Свет связался с Лаптем.

Буня ответил, хотя и не сразу. Даже в волшебном зеркале было заметно, как озабочен он происшедшими за последние двое суток событиями. Вечно розовощекая физиономия опекуна министерства безопасности явно осунулась, глаза запали, и даже монументальная лысина казалась изрядно поблекшей. Поначалу он вроде бы даже не узнал чародея Смороду.

— Слушаю вас… — Взгляд его медленно прояснился. — Слушаю вас, брат Свет.

— Здравы будьте, чародей! Мне бы хотелось с вами поговорить. С глазу на глаз.

Буня поднял взор к потолку:

— Могу встретиться с вами через час. Где вам будет удобнее?

Свет понимал, как занят сейчас опекун министерства безопасности. И потому сказал:

— Дело у меня личное. Так что удобнее всего будет у вас, в министерстве.

Буня молча кивнул. На том и распрощались.

Пришлось поторапливаться.

Охрана в министерстве безопасности, похоже, была приведена в полную боевую готовность. Во всяком случае, на входе — где еще вчера можно было пройти по обычному пропуску — сегодня был установлен волшебный кристалл. А вместо обычных вахтеров стояли волшебники.

Впрочем, Свету было все равно, кто его пропустит — обычный человек или колдун. Волшебный кристалл был настроен на Света, как и на всех прочих лиц, по роду своих занятий систематически появляющихся в министерстве, и, едва чародей оказался в сенях здания, действие охранного заклятья на мгновение прервалось. Вахтер-волшебник отдал честь.

В приемной у Буни сидело несколько человек весьма озабоченного вида, но секретарь пригласил Света в кабинет, едва тот переступил порог: судя по всему, Лапоть его уже ждал.

Сотворив заклинание, Свет открыл дверь.

Мрачный Буня сидел за столом и внимательно изучал какую-то бумагу. В открытые окна кабинета врывалось яркое солнце, и лысина опекуна гоняла по потолку легкомысленные зайчики. Зайчики метнулись к задней стене кабинета: Буня поднял голову. Выражение лица его слегка разъяснелось, стало заинтересованным. И за то мгновение, пока Буня узнал вошедшего и начал контролировать свой ментальный образ, Свет успел заметить в его ауре легкую угрозу.

Ему все стало ясно: вчера с ним сыграли небольшой, но грамотно поставленный спектакль. Все было не так, как ему представлялось и как ему говорили. Никто не проверял у прислуги его алиби, и на проявление спектрограммы его пригласили только для того, чтобы определить, не вызовет ли анализ линий спектрограммы у чародея Смороды необъяснимые трудности. И потребовать от него, чтобы он объяснил эти трудности. Говоря же проще: в свершении преступления его подозревал далеко не один Кудесник. Его подозревало и почти родное министерство безопасности. А скорее всего Кудесник и прощупывал его с подачи почти родного министерства, точнее — с подачи хозяина этого кабинета.

— Здравы будьте, брат! — Буня поднялся Свету навстречу.

Поздоровались. Уселись в кресла. Буня потер лысину.

— Чем могу быть полезен, брат? Если вы по поводу происшествия, случившегося во середу, то мы так и не сумели определить, кем был пытавшийся напасть на вас маг.

Буня выглядел достаточно усталым, и Свет решил сыграть в открытую.

— Вчера Кудесник пригласил меня к себе пообедать. И в течение всего обеда прощупывал, не я ли убил академика Барсука.

Ему показалось, что Лапоть слегка удивился.

— Этой же ночью, — продолжал Свет, — была предпринята попытка ментального проникновения в мой сон. Исходя из всего этого, я делаю вывод, что меня подозревают в убийстве Барсука. А поелику я его не убивал, то пользуюсь своим правом потребовать немедленного созыва Контрольной комиссии. — Свет встал. — Для освидетельствования на предмет отсутствия в моем Таланте следов Ночного колдовства.

Буня не последовал примеру гостя. Он продолжал сидеть в кресле, нарушая служебный этикет. Лицо его сделалось отрешенным, взгляд впился в пространство: Буня размышлял.

59